Влад не помнил, когда он начал замечать, что у Серого есть улыбки на все случаи жизни. Добрые, насмешливые, веселые, грустные, сквозь стиснутые зубы, для друзей, для родителей, для фотосессий, для журналистов... те, которые Влад для себя определял как "промо-улыбки" или "публичные" (разделение права на публичное и частное они проходили в самом начале года, когда Владик еще умудрялся ходить на лекции) и "частные" - домашние...

Была еще одна - самая любимая - ей Серый улыбался только в двух случаях: Владу и своему новому щенку. Что-то подсказывало Владу, что это соседство говорит не в его пользу, но он на эту тему не заморачивался, потому что улыбка была на самом деле замечательная - она поднималась от губ до самой глубины глаз и посылала вокруг них маленькие лучики морщинок. Эта улыбка настигала Влада в самые неожиданные моменты, и он никогда не знал, что ее вызовет: его удачная шутка или, наоборот, оговорка в интервью, какая-то фраза или вовремя не сказанные слова... Недавно они вообще просто сидели утром, завтракали, Серый пил горький кофе мелкими глоточками, а Влад дышал в чашку чая с лимоном... и Серый вдруг улыбнулся так.

Влад потом специально пошел, посмотрел на себя в зеркало. Ничего особенного, скорее наоборот: сонные глаза-щелочки, дурацкий вихор на макушке. Поводов для веселья вроде тоже не было: в зубах ничего не застряло, футболка одета не наизнанку и не задом наперед... но вот поди ж ты.

Вызвать эту улыбку специально было невозможно, хотя именно за ней охотились абсолютно все фотографы.

У Влада была одна фотография Серого с этой улыбкой, но она была сделана обычной мыльницей, и глаза у Серого были красными... ни в одну фотосессию такую бы не взяли. Да и Влад ее не отдал бы.

Все считали Влада типичной блондинкой, несмотря на то, что по жизни он был русым. Влад на это реагировал по-разному, в зависимости от того, с какой ноги встал утром: иногда обижался, иногда сам смеялся. Но чаще все-таки обижался, потому что кому же будет приятно, когда его считают тупым? Ну, пускай он не гений, читать не очень любит и не очень правильно говорит, но зачем вот так сразу-то?

Впрочем, обычно ему удавалось довольно легко эти замечания стряхивать. Но фраза в "Публичных людях" на тему того, что они не умеют грамотно выражать свои мысли, Владика задела.

Над этой проблемой он думал долго: полдня, день и еще две ночи. А решение пришло, как всегда, в тот самый момент, когда он уже сдался и обо всем забыл.

В эту, может быть, поворотную для всей его жизни минуту Влад чистил зубы. Мысли его текли по привычным утренним рельсам: "Кран... вода... блин, кипяток... зеркало... я... Матерь Божья, это я?... я... красавец... щетка... паста... "

На пасте в мысли Владика как будто вклинился посторонний разум, да так вклинился, что щетка сама собой выпала изо рта и громко стукнулась об раковину. Точнее, сначала она попала под струю, обдав Влада веером мелких брызг, но это к делу не относится.

Мысль была проста, как все гениальное: Влад не мог говорить полными предложениями, потому что говорил то, что думал. А думал он не полными предложениями, и даже чаще всего вообще не предложениями, а так, обрубками какими-то. Значит, для того, чтобы говорить грамотно, нужно было всего-навсего начать думать полными предложениями.

-Эврика! - сказал Владик и улыбнулся своему отражению.

-Серый, кому на голову упало яблоко и он потом кричал "Эврика"? - спросил Владик за завтраком.

Серый как-то странно на него посмотрел и осторожно сказал:

-Мелкий, а ты уверен, что тебе самому на голову ничего не падало? В раннем детстве?

Пришлось сказать, что имя нужно для кроссворда. Вряд ли Серый поверил, что Влад разгадывал кроссворд в ванной в шесть утра, но донимать расспросами не стал.

Зато потом, уже в студии, Серый неожиданно сказал:

-Яблоко упало на голову Ньютону. А "Эврика" кричал Архимед. Темнота!

И улыбнулся той улыбкой.

Думать полными предложениями оказалось гораздо сложнее, чем Влад себе представлял. Во-первых, получалось, что думает он всегда о нескольких вещах одновременно, а выстраивание сложноподчиненных систем в голове отнимало огромное количество времени и сил. Влад попробовал было думать со знаками препинания, но быстро понял, что совсем запутался, и бросил это дело. Во-вторых, непонятно было, являются ли междометия и изредка проскакивающие односложные нецензурные слова полными предложениями. И в-третьих, доведение мыслей до их логического завершения могло завести в такие дебри...

Однажды на концерте Влад поймал себя на мысли "Серый красивый". Откуда взялась эта мысль, он даже гадать не стал - наверное, это мысли всех фанаток собрались в кучу и ударили его мощным телепатическим потоком. Раньше Владик так и кинул бы ее на этом, но теперь он додумывал все до конца. Получалось что-то уж совсем невообразимое: Серый красивый... потому что у него красивые глаза, потому что его волосы так смешно (нет, пожалуй, так трогательно) торчат на макушке, потому что он загорелый, и вообще у него красивое тело - крепкое, накачанное, наверное, немножко соленое... "Стоп!" - подумал Влад. "А это еще откуда взялось?!" Он так разволновался, что пропустил момент, когда нужно было вступать, и начал открывать рот с опозданием.

После этого он решил для концертов делать исключения.

Проблема от этого не исчезла. Точнее, почти исчезла та, первая, - Влад теперь в интервью почти всегда говорил грамотно. Правда, из-за требовавшихся умственных и временных затрат говорил он гораздо меньше, но глупостей уже не ляпал. (Еще рассказы - на xgay.ru).

Зато появилась проблема номер два - про себя Владик называл ее Проблема, с большой буквы и, возможно, даже с восклицательным знаком. Самые незначительные и обыденные мысли теперь обязательно сходились на Сером.

Пути, по которым они шли, были абсолютно немыслимыми (после Влад и сам уже не мог определить, каким образом он дошел, например, от мысли "Репчатый лук" до мысли "Серый"), но уходить куда-то в другую сторону они упорно не желали. Такое измененное сознание, конечно же, до добра довести не могло, и Владу уже начало мерещиться, будто он ловит на себе какие-то особенные взгляды Сережки, и самые обычные фразы, казалось, тоже приобрели какой-то особенный скрытый смысл. Короче, в двух словах: крыша ехала. Неумолимо.

Влад решил поговорить об этом с Серым: в конце концов, он ему брат или где? Да и идти с такой проблемой, в общем-то, больше было не к кому.

Но разговор явно не удался, потому что Серый забился в истерике уже после того, как Влад изложил ему свою теорию полных мыслей.

-Смотри не перенапрягись! - простонал Сережка сквозь приступы хохота, и Владик решил, что разговор, пожалуй, лучше отложить.

А проблема, то есть, Проблема, расползалась, как раковая опухоль, и занимала новые плоскости. Влад начал ловить себя на том, что ему постоянно хочется дотрагиваться до Сережки. Точнее, Серегины руки, плечи, волосы и все остальное (о чем Владик старался даже не задумываться) словно магнитом притягивали руки Влада, и ничего с этим нельзя было поделать.

Влад попытался ограничить время их общения исключительно работой, но через два дня такой собачьей жизни у него началась самая натуральная ломка, и он решил, что это все-таки не выход.

Через пару дней, в середине лекции Жени о том, что можно и что нельзя говорить на очередном интервью, Влад поймал себя на мысли "Я хочу поцеловать Серегу". Именно тогда он впервые пожалел, что у него нет своего психоаналитика.

Пика Проблема достигла в один холодный и неприкаянный вечер в одной холодной и неприкаянной гостинице. Перелет Владика просто доконал, и он за весь вечер еще не смог сформулировать ни одной полной мысли. Такой регресс его больно ранил, но поделать ничего не получалось.

Серега валялся рядом на диване, щелкал каналами, пока не нашел какой-то старый фильм ужасов, кажется, один из однояйцевых кошмаров на улице Вязов. Влад честно попытался его смотреть, но сюжет его как-то не заинтересовал - с самого начала было понятно, что в итоге умрут все, кроме девственницы-блондинки, и оставалось только наблюдать, как именно они отправятся в мир иной. Поэтому Влад сначала пытался собрать мозги в кучку и хотя бы вспомнить, что им нужно сделать завтра, а потом и вовсе задремал, потому что было так хорошо, так уютно... а уж почему уютно, об этом Владик думать не хотел. Совсем не хотел.

Из приятной полудремы его вывел голос Серого.

-Ну чего ты скрючился в позе зародыша, а? Потом же обратно не соберем! Ну хочешь спать - спи нормально! - сквозь насмешку чувствовалась та улыбка Серого, которую Влад любил больше всего - ласковая, может быть (если очень-очень захотеть) даже нежная... Влад хотел открыть глаза, чтобы поглядеть на нее, но было лень и действительно хотелось спать...

-Я не сплю, - на автомате сказал он. - Я фильм смотрю.

-Первый раз вижу, чтобы так смотрели ужастики, - фыркнул Серый. - Или это у тебя нервное? Впадаешь в летаргию каждый раз, когда тебя что-нибудь пугает? "Ой, как мне стра- хрррррр!"

-Ммм... - протянул Влад и приготовился вернуться в объятья Морфея.

Но поспать ему было не суждено.

-Ложись нормально, - сказал Серый и уложил голову Влада к себе на колени.

Владик судорожно вдохнул, через пару секунд вспомнил, что нужно выдохнуть, широко открыл глаза, чтобы не заснуть и не пропустить ни секунды.

Серый снова уставился в телевизор.

"Судьба вырвала меня из объятий Морфея, чтобы бросить в объятья Сергея", - подумал Владик и восхитился глубиной своих собственных познаний. "Символично. Символично, как... если бы... "

Додумать эту мысль до конца он не успел - уснул.

Проснулся от... ну, непонятно, от чего, но что-то его разбудило. Полежал несколько секунд, потом открыл глаза и понял.

Серый смотрел на него в упор, так пристально, что Влад почти ощущал на лице осторожные прикосновения его взгляда. Взгляда какого-то... какого-то... в общем, Влад никогда не был силен в великом и могучем русском языке, поэтому и эту мысль кинул на середине. Надо было что-то говорить, пока Серый не отвернулся и все не стало, как обычно.

-Первый раз вижу, чтобы так смотрели ужастики, - сказал он. Вернее, хотел сказать, а получилось - прошептать треснувшим от сна голосом.

-Там страшная сцена, я испугался, - таким же шепотом ("странно, он же не спал") сказал Серый. На экране снова кого-то убивали.

А потом Сережка улыбнулся, но какой-то новой, незнакомой улыбкой, и Влад подумал "я ведь сейчас... или он сейчас... " Додумать, как всегда, не успел. А потом на мысли и вовсе не осталось времени, потому что губы Серого были горячие, и настойчивые, и именно такие, какими он их себе представлял, и все мыслительные процессы в голове Влада с громким металлическим лязгом выключились на неопределенное время.

Последней связной (и, по странному совпадению, первой законченной) мыслью Влада за этот вечер было: "Черт, как же неудобно целоваться, когда твоя голова лежит у человека на коленях".

Проснувшись утром, Влад решил, что его теория полных мыслей - полный бред.